НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 320

320

Швартуемся. Теперь, когда у меня есть возможность глянуть вокруг - убеждаюсь, что стоящие в гавани корабли - явно обитаемые. И народишко чемто занимается, и белье сохнет - и женщин вижу. Точно - как плавучие дома получаются. Сходни поднял - и кроме прыгучих морфов никто и не доберется. А против прыгучих - вон отсюда видно пара пулеметных гнезд на верхотурах, да и публика в основном вооруженная. Опять же незаметно не шибкото подберешься - пирсы изза мелководья Финского залива - далеконько от берега вынесены и просматриваются отлично. Еще когда купаться можно было в Заливе - идешьидешь - а все по колено. А теперь польза.

Правда, непонятно - как они с крысами корабельными справились. Но видно получилось както. Идем по пирсу както непривычно - просто кучей. Без разбивки секторов, оружие у всех есть, но в кобурах или на ремне.

Спрашиваю Филю.

- Бре, тут все под присмотром, не боись.

Нуну. А чего ж нас сюда пригнали?

Проходим мимо памятника эпроновцам. Стоявшую здесь же в гавани Ораниенбаума старушку«Аврору» в блокаду обстреливали так, что довелось слышать мнение о том, что снаряды и бомбы потраченные на нее немцами стоили дороже, чем этот символ революции.

- Филь, а что тут за морф?

- Назвали Призраком. Сидят - боятся. Но одна бабка его видела - нифига не призрак. Просто скоростной морф. Но бабка… Знаешь, могла и выдумать. Эти старики много чего фантазируют…

Гм… Да разные они, старикито. И старушки тоже. Прошлым летом к моим знакомым - копарям обратилась тихая старушка - ребята, дескать, выручайте, призраки по ночам мучают.

- Какие призраки?

- Да три немецких офицера все приходят, надоели.

- Опа! А что это они повадилисьто?

- Да во время войны они на постое в этом доме были - выскочили, когда артобстрел начался. Под снаряд и попали. Они у меня в огороде закопаны.

Ну, приятели и копанули - бабка даже роскошный смородиновый куст не пожалела.

И действительно - три ганса нашлось, меньше чем на полметра глубины. Правда без обвеса, кителей и сапог, но в касках. И по состоянию костей - видно, что осколками срезало. Успокоили старушку, вытащили скелеты с огорода. Передали «Фольксбунду», пусть покойные офицеры теперь своим соотечественникам надоедают, раз такие беспокойные оказались.

Другой старичок показал место массовых расстрелов наших раненых красноармейцев и гражданских немцами - тоже тем летом рыли. Он, оказывается, шестилетним мальчишкой из кустов видал, как расстреливали. На картах не было ни хрена, да и в книгах тоже. А накопали всякого разного, кроме нескольких десятков скелетов мужских, женских и детских - включая вставной глаз, кожаные лапти и прочие вещи, а под занавес - и женские косы и девчачьи косички. Потом еще и презервативы немецкие пользованные среди костей нашли.

Так что старички - они очень разные, некоторых стоит слушать - и записывать.

Со старушкой этой надо бы потолковать.

В расположении какойто военноморской части - черт ее поймет, аббревиатуру на табличке - тоже народа густо. Понимаю, что сюда собрались уцелевшие - и на этом куске земли большая часть жителей Ораниенбаума и сосредоточена. Относительный порядок - и пока шли - ни одного не то, что зомби - трупа не попалось. Это хорошо, если и второй город - кроме Кронштадта - удержался.

К сожалению, очень скоро понимаю, что ошибся. Город пал. Да и в расположении - народ нервный. Местный медик - есть у них тут и медпункт свой - угрюмый, необщительный - вроде как фельдшер. В гости не позвал.

Меня встречает Демидов. Остальные уехали.

- На чем и куда? - спрашиваю его я.

- На грузовиках - будках. Как вот мы тогда в Кронштадте - тут так же чистку устроили, по нашему примеру. Короче - машины по городу ездят, зомбаков попроще постреляли - но все равно, не всех. Да и морфы. В общем, пешком ходить нельзя.

- А что про морфов слышно?

- Много их. Но мелкие какието, не отожратые.

*******

Виктор мрачно крутил по лесу петли. На обратную дорогу в деревню ушло времени втрое.

Так же мрачно вошел в дом, не снимая снаряжение, присел на лавку. Посмотрел на недоумевающую Ирку.

- Ружья у них. И жадные они. И непонятные.

- Чем не понятные, Витенька?

- Действиями. Там по всему видно - даже трупы с собой увезли. Грузовик у них - и покрышки характерные. Так вот они четыре раза приезжалиуезжали. И увезли даже заведомые трупы. Зачем?

- Может, не хотели, чтоб мертвяки по лесу валялись?

- И валялись бы - и что? Машины и всякий мусор - бросили и все.

- А может - плюнем, да забудем? Вряд ли они на эту поляну вернутся еще. Следыто старые?

- Следы старые, заветрились.

- Вот видишь! А через месяцдругой уже снег сойдет - нас уже шиш найдешь.

- Зато в зелени все будет. А у них ружья. И стреляют они без раздумок.

Ирка встревожилась.

- Ты ведь надумал чтото, а Витька?

Виктор промолчал.

- Витенька, не молчи, скажи. Что натеял?

- Охотничье ружье бьет метров на 70. А мой Дормидонт Проникантьевич (Витя с уважением полюбовался стоящим рядом с лавкой ДП) - на полтора километра. Значит, если мы с ними встретимся на дистанции метров в 200-300 - шансов у них никаких не будет. Абсолютно.

- Они не в грузовике живут.

- И это верно. Они на нем ездят. И пока прочесывают ту местность, которая для них поближе. А к весне - начнут чесать, что подальше. А летом тем более таких дикарей, что из города в ужасе удрали, набрав с собой шампиньонов резаных и кукурузы - не останется. А мы с тобой - останемся.

- А мы будем осторожнее!

- Ирка! Вот скажи - как ты будешь осторожнее? На караульную службу нас двоих не хватит. Засветится нам - раз плюнуть. Запах дыма учуют. Услышат что. Да мало ли. Просто напорются случайно.

320