НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 51

То, что это бред чистой воды - мне понятно сразу. Сифилис не лечат два года, тем более свежий. Шанкр не дает резкого неудобства. Если даже и дает - болевые симптомы для сифилиса не характерны. Штаммов бледной трепанемы, устойчивых ко всем антибиотикам - науке пока не известно. Зато частные клиники с врачами, которые купили диплом и умеют драть деньги - это я видел.

- Ну, давайте, раздевайтесь.

- Совсем?

- Совсем. И свет поярче.

Осмотр пухлого мичмана никаких признаков сифилиса не дает. А вот когда складской работник встает на стол в позу «коровушки», взгляд тут же отмечает роскошный запущенный геморрой с отличными геморроидальными узлами. Студенческий случай. Диагноз от двери. Так говорят о столь наглядной хрестоматийной картине. Даже жаль беднягу - как же он гадитто? Это ж боль неописуемая.

- Постойте так пока, я сейчас снега с улицы возьму и приложу к больному месту. Потерпите.

В сумке находится несколько пар резиновых перчаток. Натягиваю пару, с автоматом высовываюсь из двери, осматриваю совершенно безлюдный проулок - и не отвлекаясь цапаю сбоку от двери снежка.

Мичман дергается, но вот при контакте с холодом шишки начинают заметно уменьшаться. Конечно, тут одним снежком не вылечишь, геморрой запущен изрядно, но вполне по силам нормальному терапевту.

- Как, легче?

- Да… легче…

- Одевайтесь. Сифилиса у Вас не вижу. Можно конечно провериться на реакцию Вассермана, но уверен, что она будет отрицательной.

- А что же у меня тогда?

- Геморрой. Запущенный, но вполне курабельный.

- Как??? - Мичман делает лицо такого же цвета, как до этого Николаич. Как бурак.

- Ну, вот так. Банальный геморрой. Сидячий образ жизни, запоры и алкоголь.

Мичман загибает почище классика русской литературы Льва Толстого и говорит так, почти не повторяясь, минут пять.

- Если Вы облегчили себе душу, то могу порекомендовать новоприбывшую докторшу - если будете выполнять ее рекомендации - вылечитесь за месяц. Может и раньше. А болтать она не расположена, я ее давно знаю.

Мичман растерянно одевается. Судя по всему, картина мироздания в его голове несколько искажена, потому что первым делом он надевает фуражку на голову, а потом мучается с майкой, не сообразив снять фуражку. Когда он возвращается в реальность, то первый же вопрос его отдает детской наивностью:

- Но как же это так? Как они могли так со мной?

- Вы же нам морочили голову полтора часа?

- Так ведь они же врачи!!!

- Разные врачи бывают. Вот есть, например врачи, которым надо привезти оружие. И боеприпасы. Я вот, например такой.

- Это как раз поправимо. Что вам нужно?

- По списку и по билетам - 188 единиц стрелкового оружия.

- Сколько у вас там офицеров получается?

- 109.

- Хорошо. Пошли подбирать будем по порядку. А это точно геморрой?

- 99 % гарантии.

- Ага. Ну вот что можно прикинуть - для офицеров - 24 ТК - и к ним 2020 патронов, остальные 84 - ТТ. С патронами к ним - чуть позжа. И для лечащего врача - тут мичман лезет кудато вглубь своего склада и возвращается через несколько минут, погромыхав там - вот.

У него в руках практически новехонькая деревянная кобура. Тяжелая. Аккуратно открывает крышку и оттуда, маслянисто посверкивая, выскальзывает тот самый - К96, товарищ Маузер. Ну ясен день - самый что ни на есть Кронштадский сувенир. Лихо!

- За пистолеты спасибо, конечно, но вообщето нам лучше что нибудь подлинноствольнее и помощнее.

- Маузер - хорош?

- За Маузер - отдельное спасибо. Я о таком всю жизнь мечтал, а тут как с куста! Но вопрос о длинностволе остается.

- Мы ж про офицеров говорим? В распоряжении - выдать соответственно числу. Так для офицеров пистолет положен, как дополнительное оружие. Так что никто ничего против не скажет. А кроме пистолетов - ППС - 43. Сгодится? Могу выдать 112 штук.

- Сгодится, конечно. А вот как насчет Калашей?

- У меня всего десяток - еще АК47. И они хоть в хорошем состоянии - но трепаные. И рожков к ним - всего по два. И патронов этих у меня вообще нет. Так что выдатьто могу, но патроны добывать отдельно придется. Вот для рядовых у меня - одни винтовки и карабины. Хотя есть пара фузей… Так. Пошлика вместе - помочь надо.

Следующие полчаса мы кантуем разношерстные тяжеленные ящики. Немудрено тут геморрой получить. Наконец старомодный ящик. И ейбогу - с готическим шрифтом. Мичман возится с защелками.

- Так. Вот фузеи.

В ящике лежат два пулемета. Очень характерного вида - мы такие часто находили у немцев. Французский станковый «Гочкисс» - 8 мм, образца 1914 года. Своеобразный ствол со словно надетыми на него кольцами охлаждения радиатора, нелепая и милая в своей старомодности пистолетная латунная рукоятка.

- Ого! А рамки для него есть?

- Полно. Нука дернем вот этот ящичек.

Глаза на лоб лезут - в ящике навалом пара сотен широких и длинных железных пластинок с вырубленными штампом выступами. Эти выступы полусогнуты и если засунуть между ними патрон, то они словно обхватят его вытянутыми полукруглыми лапками. И всего влезает в эту рамку двадцать восемь лебелевских пузатеньких патрона с никелевой серебристой пулей.

Эти пулеметы - трофей после разгрома Франции - немцы потащили в Россию потому, как МГ34 оказался слишком нежным для наших морозов и грязи. В первую же зиму немцы отметили, что универсал переходит от холода на одиночную стрельбу. С перезарядкой пулеметчиком после каждого выстрела. Вот и потащили сюда чешские и французские машинки. Те работали как часы. Спасибо к слову и чехам и французам за это…

- А патроны?

- Тысяч двадцать наберется. Станков нет, запасных стволов нет, ЗИПа нет.