НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 367

367

- Пивом от тебя бьет сногсшибательно…

- Оно сытное. Я его ем. И пью. А главное - полгода срок годности. Через полгода пива не будет. Ваще! Представляешь?

- Хочешь успеть выпить море?

- Все не выйдет, но сколько смогу. Тут вот дело какое - я договорился с летунами с Бычьего Луга, что они тебя смогут взять с собой - у них вылет будет в направлении Новгорода. Завтра или послезавтра. Смекаешь?

Еще бы не смекать - два лаптя по карте - и та самая деревушка, где наши папа с мамой застряли. Здорово!

- Тебе как это удалось?

- Опыт не пропьешь, как грустно сказал художник Артемидьев, оглядывая свою пустую мастерскую. Оказалось, что в потоке помог родственникам какойто фигуры с аэродрома. То ли роды принял, то ли прободную диагностировал и упек в Кронштадт - не помню уже. Спросили, чем могут помочь мне. Ясно дело - чем! Вот я тебя и сосватал.

Ну да стоило предположить - братец высоты боится. Панически, хотя и не трус ни разу. Я, правда, тоже боюсь. Но он знает, что отказаться у меня не получится. Я ж вроде как вольный казак, а он уже тут присох, корни пустил, да и не отпустят - он же под кронштадтскими теперь. Слышал краем уха, что еще и как судмеда его тут пользуют всю дорогу - чтото тут серьезно криминальное распутывают.

- А так в целом?

- А в целом, как говорил знакомый немец: «Запорожец блин кошмар!» Ладно, перекур у меня окончился. Пойду корячиться дальше, концакрая не видно. А тебе тоже есть работенка - надо пару раненых забрать, армеуты попросили дать медобеспечение.

- И ты меня посылаешь?

- Дел там на чутьчуть. А они…

- Они тебе пиво поставляют. Угадал?

- И не только пиво. Все равно твои сейчас будут погрузкойразгрузкой заниматься - как слышал склад охотничьих ружей и боеприпасов кулачить станут. Так что выбор у тебя небогатый - либо мне помогать на конвейере, либо таскать мешкиящики, либо прокатиться. На твоем месте - я б прокатился - и с этими словами братец сплевывает и отшвыривает окурок.

За братцем уже пришли - из палатки выглядывает смутно знакомый парень, держащий врастопыр белый халат. Относительно белый, надо заметить.

- Эй! А почему армейские сами не могут раненых забрать?

- Там спинальник вроде - бурчит братец, вдевая руки в рукава халата.

Вот, совсем хорошо, спинальник. Не было бабе печали…

На заводе кажется многолюдно - но это по сравнению с тем временем, когда мы здесь возились. Сейчас тут пытаются запустить производство, работает сводная комиссия по расследованию (это так названы несколько сбродных человек), плюс безопасники пытаются ущучить тех, кто имел отношение к руководству концлагеря. Публики, судя по тому, что я слышал, уже вдвое меньше здесь, зато она не заперта в цехах, шляется по территории и потому - многолюдно тут.

Пищит нововыданная рация - старшой требует прибыть к нему пред ясны очи.

Дойти не успеваю.

Ильяс перехватывает меня на полпути, вывернув изза бетонного угла цеха.

- Сумка при тебе? Тогда пошли!

По дороге излагаю ему, что нужно мне слетать - родителей вывезти. И насчет спинальника.

Хмыкает, вертит башкой.

Так и не ответил - а уже и дошли.

- С этим разберемся. Сейчас выполним пару мелких задачек - поговорим. Твой ранетый в список входит.

Ильяс кивает на маленький автобус - близнец нашего покойного спасителя. Лезу внутрь - вижу полтора десятка бледных лиц, кучу мешков. Следом поднимается и мой начальник.

- Да порядок, порядок, довезем - не волнуйся - орет он комуто оставшемуся снаружи.

Двери закрываются, автобус трогается. Мы выкатываемся с завода и к нам присоединяется УАЗбуханка.

- Куда едем? - спрашиваю беззаботного Ильяса, сидящего так, что его автомат - только сейчас замечаю, что у него АК, как и у меня, только с какойто оптикой, не армейской, а магазинной еще, и направлен стволом он в салон - на сидельцев. Чтото мне говорит, что это явно какието штрафники.

- В деревню Узигонты - отвечает мне Ильяс.

- Слушай, кончай хохмить. Скажи нормально.

Он делает круглые глаза. Становится немного похожим на возмущенного филина.

- Вот кавай! Куда серьезнее. Рядом деревня Велигонты расположена. И еще Олики.

- Я первый раз слышу. Это далеко?

- Рядом. За Марьино.

Ну, Марьино я знаю.

Еще когда был совсем мелким одноклассник Никон нарассказывал, что там в болоте застряла «Пантера» - торчит только верх башни со всякими приборамиперископами и метрах в трех из воды выглядывает набалдашник дульного тормоза. И что там были громадные немецкие склады, которые наша артиллерия сожгла к чертовой матери. Мы воодушевились - и устроили вылазку. Родителям наплели чегото, припасли харчей, питья - и поехали. Наверное, была такая же весна - и, прибыв на место, мы поняли, что в такой слякоти и мокром снеге нам в наших резиновых сапогах до «Пантеры» не добраться. То, что танк там стоял, мы не сомневались - благо видали за Лугой в дрище брошенный и влезший по башню в жижу наш танк - БТ. Мы до него добрались с большим трудом - топко слишком. А «Пантера» больше - значит точно не долезть. Пошли рыть склады. Склады оказались странными - под тонким слоем земли - толстенный слой жженых железяк, разорванные винтовочные гильзы - немецкие и французские, пули с выплавившимся из них свинцом, огрызки обойм - и все. Но много. Рылись в этом хламе, надеясь хотя бы свинца наковырять, но толку никакого. Думали, что он должен вниз стечь - а он зараза маленькими комочками - аккурат на пульку.

Зато нашли снаряд. Здоровенный, с насечкой от резьбы на медном пояске и с полурасквашенным взрывателем - оболочка была наполовину сорвана, торчали забитые землей какието деталюшки и чуть ли не пружинки.

367