НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 326

326

- Третья, четвертая тройки - на исходную, бегом!!! - орет Ильяс.

Ну, на исходную - это значит вернуться на тот ряд крыш, с которого начали. Опять топот сапог по гаражам. Разворачиваемся, готовы к стрельбе. Местные побледнели, вцепились в свои автоматы и ружья. Наши первая и вторая тройки перекатами бегут к нам, прикрывая друг друга, но при этом чтото панически вопят, каковой маневр мне не понятен - в первых тройках у нас костяк, самые обстрелянные, паника - не их стиль. Это наша четвертая - вообще из меня с Сашей, а в третьей - Надя с курсантами… Некомплект у нас.

Мужики, пасущие, как я чуть раньше, берег и пустырь, начинают оборачиваться, но я рявкаю на них, чтоб свой сектор блюли. Приятно рявканьем свой страх прикрыть и убедиться, что твой страх не одинок, есть бояки и боячистее.

Панические вопли и показушное бегство сработали - теперь я сам вижу третью волну недоморфов, купились на старый азиатский трюк - и их, черт возьми - десятка два! Но сейчасто у меня фора в дальности - и теперь - приклад в плечо и прицельные очереди коротенькие. Атака кончается быстро - нарвавшись на плотный огонь, упыри тут же снова прячутся. Только двое не успели вдобавок к тем, кого удалось свалить сразу - один пытается удрать по проезду - и по нему с азартом лупят местные мужики, другой видно с перебитой ногой оказывается под огнем и Сереги, и Ильяса. Андрей почемуто бахнул всего пару раз… А на крышах - при беглом осмотре - не меньше дюжины тел… И это только те, кого мне отсюда видно.

Подбегает взмокший Ильяс.

- Уф! Видал миндал, а?

- Да их тут сотни!

- Сотни не сотни - а много. Какие мысли?

Я задумываюсь, хотя вообщето подозрения и раньше были.

- Ну, мне кажется, что те, кто тут обосновался, зря головы людям резал. Трупыто кидали за пределы гаражей. Вот и раскормили себе на радость толпу недоморфов. А от толпы недоморфов за такими баррикадами не отсидишься, да еще, если с окружающими воевать. А недоморфы в этой заварушке отточили умение - да что ты спрашиваешь - не зря же обезьянье бегство с воплями устроил, а?

- Были такие мысли. Только не отвлекаясь - сколько тут недоморфов выходит? Из расчета кг мяса на морфирование?

- Ну не знаю, я такое диетпитание никогда не рассчитывал. Так среднепотолочно - с полсотни. Минимум. Да еще и какойто заковыристый морф впридачу.

- Бибини развесистые!

Командир начинает бурно общаться с Андреем, потом прерывает разговор, чтобы наорать на водилу приданного ПОТа - тот собрался ехать в обход «чтоб перерезать пути отступления мертвякам». Водила этот явно про «золотой мост» не слыхивал.

Опять бахает Андреев слонобой.

- Короче так - говорит Ильяс старшему из местных - пока ваши не соберут тридцать человек толковых стрелков - мы не рыпнемся ни шагу. Такие пироги с котятами. Минимум тридцать стрелков! Да, и собак с собой - не меньше трех. С поводырями. И в ПОТы - комплект стрелков. Либо через час мы отсюда сматываем.

- Никто вас отсюда не повезет - возражает старший местный, долговязый, с простуженным басом.

- Ничего, мы по льду пешочком. До завода какнибудь дочапаем. Куда магазин дел? - неожиданно оборачивается Ильяс ко мне и тычет пальцем в пустой карман на разгрузке.

- Ну, обронил… На крыше…

- Ай, молодца! - и повернувшись к долговязому басу - Я серьезно, между прочим, время пошло.

Мы сидим на крышах гаражей и ждем. Противник тоже затихарился. Андрей подстрелил еще одного, нахрапистого - и пока не видит больше целей. Тишь да гладь, только вот мы и трети гаражного хозяйства не прошли. Ракурс совершенно необычный - в таких гаражных хозяйствах бывал часто - ряды гаражей, поставленных к проезду передом, к соседу - задом, сами гаражи кто во что горазд, металлические ворота с внушительными замками, которые ворюги уже наловчились обходить, срезая болгарками петли ворот и в каждом гараже - куча всякого хлама - от мешков с картошкой до старых покрышек, разного железа, стеклянных банок, всего того, что выкинуть бы надо - а жалко. Так что в целом - вид привычный. Но я ни разу не сидел на крыше.

- Ишь ты! Глянька похоже - денег внизу накидано! - глазастый Серега тычет пальцем.

Действительно - в проезде метрах в двадцати на асфальте чтото знакомо - цветастое.

Только сейчас понимаю, что это купюры в россыпи - пятисотки, сотни и полтинники - и довольно много.

- Э, кому они нафиг нужны!

- А у моих опять все вклады гавкнулись - третий раз уже - грустно замечает Вовка - то гайдаровская реформа, то кириенковский дефолт - теперь вот еще и это.

- Деньги не должны лежать, они должны работать! - наставительно заявляет сидящий потурецки рядом с Вовкой Ильяс.

- У тебя - что совсем ничего не пропало?

- Я умный, хитрый, предусмотрительный, корыстный и эгоистичный! - хвастливо и высокомерно заявляет Ильяс.

- Мания величия! Сейчас скажет, что его фамилия - Рабинович. То есть - Абрамович! - смеется Вовка.

- Мне моя фамилия нравится больше. Но благодаря тому, что я умный - я грамотно вкладываю средства.

- Это куда?

- В своих детей. Это самое лучшее вложение денег.

- Брось, сколько уже раз слыхали - ребенку ни в чем не было отказа, как сыр в масле купался, а потом ему не купили очередную навороченную фигню - и он мамашу зарезал, так огорчился. Деньги тут мало что значат!

- А вот и нет. Просто дети - это такой банк, который принимает только свою валюту. А всякие другие - доллары, евро - котируются на уровне монгольских тугриков прошлого века.

- И какая же валюта, о мудрейший и коварнейший принимается детским банком? - со всевозможным почтением и восточным подобострастием в голосе обращаюсь я к Ильясу.

326