НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 230

230

- Каким - таким?

- У кого каблуки высокие. Они всегда с радостью садились - а вот старухи вечно какуюто щемоту разводят - то выговоры устраивают «что я повашему такая старая, что вы мне место уступаете!», то кота за хвост тянут мокрым полотенцем, пока какойнибудь тин без комплексов на пустое место не плюхнется, стоишь потом как дурак. Даже беременные не всегда садятся - а вот у кого каблуки - те очень рады и благодарны.

- Походил бы ты на каблуках - вопросов бы не возникало - немного свысока заявляет Надежда.

- Не, боюсь мне это не светит - с искренним огорчением заявляет лопоухий.

И заливисто хохочет, видя удивленное лицо медсестры - купилась Надя как маленькая. Раненые тоже посмеиваются и по мере возможности участвуют в разговоре. Каждому не терпится рассказать о своей героической схватке с нежитью. Как я понимаю, контакт был внезапный, но шумный. Заметили его поздно - тихарился гдето.

- А он мне как даст - так я кувыркаться устал! - хвастливо говорит тот, у кого подозрение на тупую травму живота. Мы посматриваем за ним - но вроде пока признаков внутреннего кровотечения - во всяком случае бесспорных - нет, и это замечательно.

Не замечательно то, что старший машины, после некоторого бубнения рации, высовывается в салон и говорит:

- Подполковник этот требует, чтоб мы вернулись. Говорит - необходима ваша помощь, причем немедленно.

- Что у них там стряслось?

- Не сказал. Ну что, поворачиваем?

- Поворачиваем. Своим сообщи. Ну, нашим в смысле.

- Ага.

Бойко развернувшись на левой гусенице, отчего нас сложило в кучу, маталыга поперла обратно. Раненые бухтят, пытаясь донести до водителя массу интересной информации о нем и его манере езды - и по - моему настроение у них упало - вот уже совсем близенько было оказаться в безопасности, ан приходится возвращаться, куда не надо.

Сунутый в угол тимуровский автомат во время боевого разворота вывалился и больно стукнул стволом по колену лопоухого курсанта. Естественно тот заинтересовался - откуда тут ствол. Вкратце объясняю.

- Да, тут только ипатьевский метод поможет - соглашается сосед лопоухого.

- Это как?

- А был такой передовик производства - Ипатьев. Сталин часто рекомендовал использовать его метод для улучшения показателей.

- И какой это метод?

- Ипать, ипать и еще раз ипать!

- А что, хороший метод. А то разборзелись салобоны, края не видят, застариковали!

- Ну, да, в общем.

Тут лопоухий снимает крышку затворной коробки и ахает както поженски удивленно.

- Не, вы гляньте - этот мудиль только сверху смазку обтер - а внутри все как было, так и осталось в консервации. Как он стрелять собирался?

К моему несказанному удивлению вместо того, чтоб вытереть замасленную руку об штаны паренек достает из кармана носовой платок и старательно обтирает пальцы. Потом брезгливо ставит оружие обратно в угол.

- Пяхота!

Прибытие наше оказывается настолько долгожданным, что нас тут же встречают букетом матюков - какого лилового мы так долго ехали?

Водитель и старший за словом в карман не лезут - лай стоит добротный. Мы с Надеждой тут же оказываемся утянутыми от машины - по пути видим, что тут чтото произошло - причем нехорошее - достаточно благодушный раньше народ словно ощетинился, оружие под рукой держит, все какието нервные.

Уже знакомый санинструктор корячится в небольшой комнатенке, где на полу лежит и сидит с десяток окровавленных человек - один свернувшись клубком в углу и рядом с ним - автоматчик наизготовку, остальные - на особицу. Ничего не понимаю - одеты они все в одинаковый камуфляж. Да и повязки синие вижу. Разве что кажется - у того, одиночки вроде как повязка какаято пыльная. Санинструктор мельком кидает - этого потом. Если время останется.

Работы оказывается неожиданно много. Настоящий, без дураков, огнестрел, причем не только пулевые ранения, но и осколочные. За окном странное сочетание звуков - очень знакомое. Давно уже удивился тому, что тяжелая техника сочетает в себе несочетаемое - например ревущий за окном танк к басовому низкому гулу двигателя приплетает чистые высокие звуки лязгающих траков и странно это слышать в комплекте - по уму кажется, что не может быть такого звонкого мелодичного звука от бронечудища. Чего там танк возится непонятно - санинструктор не успевает нам толком ничего сказать, как какойто капитан бегом уводит его - несмотря на наши возражения. Попытка забрать и нас для чегото спешного - проваливается, капитан посылается в лес и поля. Это его страшно бесит, но Надежда заявляет, что она вольнонаемная, а я на голубом глазу ставлю его в известность, что сам офицер того же ранга.

Работаем, лихорадочно спеша - раненые как на грех все тяжелые, не безнадежные.

Восемь человек. Два жгута. Двенадцать перевязок. Кровопотеря здоровенная. Хорошо еще, что вроде справляемся - и везет - терминальных нет. Пока нет. Везти их надо быстро. А еще этот странный парень в углу с часовым. Но сопровождающий с маталыгой должен быть и охрану снимать нельзя. Ладно, сам справлюсь.

Одним махом расходуем половину своих припасов, а лягушки с кровозаменителем - уходят все. Этих надо эвакуировать как можно быстрее. Вызываю нашу маталыгу - и начинается пересадка. В итоге маталыга забита битком и на броне еще сидят наши знакомые - те, с переломами, ради которых мы изначально сюда и прикатили. Они очень недовольны этими изменениями. Надежда затыкает их фонтан неудовольствия тем, что садится с ними - успев сказать мне перед отъездом:

- Будете оказывать помощь тому, который в углу лежит - сначала проверьте его на наличие оружия, щиколотки, карманы, рукава. И хорошо проверьте.

230