НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 191

191

Господин на полу поднимает бешено оскаленное лицо, тычет в Надежду пальцем и буквально визжит:

- Ты убийца! Ты его просто расстреляла, сука! Тебе это с рук не пройдет! Ты ответишь!

Странное ощущение у меня от этого субьекта. Не могу понять - почему. С одной стороны - лицо у него мужское, даже бы вроде и мужественное - грубой лепки, такое, с крупными чертами лица, но чтото есть в нем карикатурное - как в образах Райкина - и брови чересчур густые и нос както слишком картошкой. Но держится самоуверенно, не отнимешь.

- Что вы все стоите! Человек кровью истекает!

Тут он прав на все сто, помощь оказать надо и быстро. Прошу патрульных удалить лишних. Михайловские, не чинясь, выпихивают за двери всех набившихся в медпункт - и в том числе и этого странного человека, хотя он бьется и орет. Слышно, как и там он орет на них.

- Я напортачила, мне и помощь оказывать - уже достаточно спокойно, но очень странным голосом говорит Надежда.

К моему гигантскому удивлению она начинает с того, что выхватывает из своей сумки жгут и, невзирая на слабое сопротивление раненого, накладывает на бедро. Это странно, при ранениях суставов кровотечение, как правило, минимальное. Вот откуда кровь действительно хлещет - так это из раны на лице. Пуля, на мой взгляд, влетела с левой стороны (маленькое входное отверстие на щеке), раздробив челюсть и потом вместе с кусками кости и выбитыми зубами разодрала язык и противоположную щеку. Вот оттуда и льется. Раненый слабо пихает медсестру рукой, оставляя кровавые отпечатки на белом халате, но сестричка, не прерываясь, коротким тычком в пробитое пулей колено отправляет пациента в обморок.

- Вы не вполне успешно наложили жгут - вполголоса говорю ей.

- Да? А помоему - нормально.

- Накладывая жгут, Вы передавили и мошонку заодно. Так не рекомендуют делать.

Она поворачивает голову - и я натурально пугаюсь. Такого бешеного взгляда, находящегося на грани безумия, я давно не видал.

- В данном случае это не только допустимо, но и рекомендовано.

- Надежда Николаевна, Вы действительно в порядке?

- В полном, коллега. Не поверите - в совершенном порядке.

И вытянув из корзинки под столом какието грязные тряпки и использованные чужие бинты, мотает их как попало, придавая умирающему - а я вижу, что пациент уже отходит - вид неряшливо сделанной мумии из трешевой фильмы.

За дверью короткий всплеск голосов - и в кабинетике появляются встревоженные Николаич и Андрей. И если Николаич ведет себя как положено, то Андрей меня удивляет не хуже Надежды. Ухмылочка на физиономии флегматичного снайпера вылезает такая злорадная и хищная, что впору любому вампиру, дорвавшемуся до бадьи со свежей кровушкой.

Вместе с ними врывается и товарищ умирающего - он растрепан, явно прорывался силой.

- Сволочи, убийцы, быдло, скоты!

- Вы тут пока с товарищем побудьте - говорит ему Николаич достаточно убедительно и кивает нам головой, однозначно требуя покинуть помещение.

Выходим. Андрей все так же скалится, чем вызывает внимательные взгляды патрулей.

- Милицию вызовите! Я видел, что здесь были менты - пусть делают свою работу - кричит изза двери господин.

- Обязательно! - отвечает Старшой и тихо приказывает Надежде запереть дверь в медкабинет. Ключ дважды проворачивается в двери. И окошко в медпункте маленькое и высоковато.

- Так. И что дальше будем делать? - спрашивает прибежавший Михайлов.

- Получается так, что разбираться в происшедшем.

- Странное тут какоето происшедшее - Михайлов смотрит подозрительно на Надежду с кровавыми отпечатками на халате.

- Давайтека пойдем в более подходящее место и там будем разбираться. А что скажет наша милиция?

- Ничего не скажет - это ваши проблемы, а мы не оперативники, не следователи, не прокуроры и не наша работа тут чтото расследовать. Мы тут вообще в гостях. - резонно отвечает маленький омоновец в берете.

Его худощавый напарник тоже тут, при этом замечаю, что он посматривает в обратную сторону - видимо непроизвольно и привычно стараясь не оставлять тыл открытым. Ну да. Можно подумать, что он простреленных не видал, видал конечно и потому зеваки из него не получится.

- Надежда Николаевна, что там произошло?

Сестричка странно смотрит в лицо Николаичу и вдруг начинает плакать навзрыд.

Как смертельно обиженная маленькая девочка.

Это сильно поражает всех, кто успел убедиться в ее железобетонном спокойствии за последнее время.

- Знаете, мне кажется, надо бы расследование отложить до завтра. - вмешиваюсь я.

- Получается так, что у нас тут нет специалистов - и опер и судмедэксперт в Кронштадте остались.

Михайлов задумывается.

- А с чего это вы о судмедэкспертизе заговорили? Тот, со спущенными портками еще жив?

- В судмедэкспертизу входит как составная часть работа с живыми клиентами. И по времени даже ее больше - всякие ссадины, синяки и шишки описывать. Другое дело - не зрелищно это ни разу и не интересно вовсе. У меня вот только один случай и был - когда одна дама другой даме по морде мороженой курицей залепила - брякаю я не совсем к месту.

- Ага. Значит, один судмедэксперт у нас есть - хваток Михайлов, хваток, ничего не скажешь.

- Ну, я вообщето не специалист… - мямлю я, понимая, что язык мой - таки все же враг мой и не зря человек пять лет учится говорить, а потом всю оставшуюся жизнь - учится молчать.

- Диплом есть? Есть. Курс проходили - проходили. Экзамен сдавали?

- Сдавал…

- И на сколько?

- Ну, на «отлично»…

- Вот и прекрасно. Всегото несколько огнестрельных ранений - говнапирога, это ж не с травмами после мороженой курицы разбираться. Теперь гости. Ребята, я понимаю, что вы ни разу не следователи, но какойникакой опыт у вас ведь есть?

191