НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Страница 109

109

Внизу тем временем начинается пальба по стеклам из дробовиков, звон, грохот.

Из открытого настежь подъезда вылезают несколько зомби - отмечаю, что только трое в домашней одежде, а остальные то ли шли на улицу, то ли пришли с улицы - в верхней одежде. Что странно - хоть все они мертвы, парочка явно более свежая, чем остальные. Они что, разлагаются всетаки? Очень на то похоже…

Еще несколько бедолаг сползаются с разных закутков двора.

И оказывается несколько живых в квартирах.

Открывается окно в квартире третьего этажа - в одном из крайних подъездов. Тетка бальзаковского возраста. На балкон соседнего дома - четвертый этаж - вылезает мужик в трениках и начинает голосить. И даже на первом этаже в соседнем от нашего подъезда - девчонка - подросток, высунув голову в форточку, просит помочь им с мамой…

Ор стоит - дай бог!

Николаич осматривается - первым делом - к мужичку на балконе.

- Стрелять умеешь?

- Умею! Не из чего!

- Вылезать пытался?

- А то! Там внизу их куча собралась.

- По веревке спустится сможешь?

- Я смогу, а жена - нет. Инвалид она. Слышь, помогите чутка, а?

- Чем?

- Ружье одолжите!

- И как я тебе его закину?

- А я веревочку спущу. А ты привяжешь. Слышь, я отработаю! Чесна!

- Ладно, спускай свою веревочку.

В торбочку Дима совершенно спокойно кладет свой ТТ и запасную обойму.

- Эй, в голову стреляй!

- Да я знаю!

- Ну, тяни. И долго не возись - уедем, ждать не будем.

- Ага! - мужик с сумкой исчезает в квартире.

Теперь девчонка на первом этаже. С ней все в порядке, а вот мама чегото загоревала, сидит молча уже третий день. Поспит немного - и опять сидит.

- В квартире есть еще кто?

- Не, токо мы с мамой.

- А ты что ли эмо? Прическа у тебя стремная.

- Не, это так…

- Ну, открывай окно…

Придется лезть, смотреть, что там с мамой… А я последний раз про психиатрию слыхал в институте еще, потом както везло без сумасшедших жить.

Подсаживают меня с энтузиазмом. Скорее даже закидывают в окно. Странно - первый этаж, а решеток нет. Квартирка однокомнатная, чистая, но бедная. Впрочем, была чистой - неделю точно не убирали - комья пыли на полу.

Мамашка сидит на кровати, замурзанный халатик, растрепанная прическа. На мое явление не реагирует никак. Попытки добиться от нее внимания ни к чему не приводят…

- Собирайся - бери, что у вас тут ценного - и поедем.

- А мама?

- Что - мама? Здесь я ничего сделать не могу. Заберем как есть. Будете готовы - зови.

Вылезаю из окошка обратно.

- И что там?

- Девчонка нормальная, мамаша в ступоре. Больше сказать нечего.

- Ладно, двинули к пути на крышу.

Двигаем. Состав тот же, все те же.

Эту дверь открывает восьмой по счету ключ в связке. Опять рутинно приоткрытая дверь. Поневоле отшатываемся - вымахнувшая плетью голая рука чутьчуть не дотягивается до стоящего рядом гномарыцаря. В ответ гном лупит дуплетом в щель. Дима, стопоривший дверь ногой, недовольно морщится - чудом по нему не влетело.

Николаич смотрит в щель, качает головой, потом стреляет туда дважды. Только после этого слышится шум падения тела.

- Геннадий Петрович! Не надо стрелять. Здесь - обыкновенный шустрик. А Вы еще б немного влево взяли - влепили бы по своему. А мыто без брони.

- Она по мне чутьчуть не задела!

- Геннадий Петрович! «Чутьчуть» - покитайски - «километр»! Осторожнее, пожалуйста. И перезарядите ружье.

- Да, конечно…

Подъезд этой пятиэтажки оказывается не таким уж и сложным - по дороге встречается еще два зомби - но обычные. В квартиру на втором этаже дверь открыта, но свистнув туда и не получив никакого ответа Дмитрий закрывает ее…

На третьем дверь приоткрыта - оттуда торчит голова той самой бальзаковской дамы. Увидев нас, дама выскакивает на площадку вся - и ее оказывается много. Она экзальтированно восторженна и нам стоит немалых усилий ее утихомирить, а до этого она кудахтает и радуется «чудесному спасению» с такой энергией, что у нас скулы сводит, словно лимон сожрали. Идти вниз в одиночестве она отказывается, мне - как наиболее деликатному и интеллигентному из всей группы выпадает честь ее эскортировать вниз. Заодно еще приходится помочь ей тащить ее багаж - волокла она три здоровенных сумки…

Когда, сдав ее на руки стрелкам, возвращаюсь наверх, чувствую, что сыт общением с этой особой по горло…

- Ну, как успехи? - иронично спрашивает Николаич.

- Феерично, феерично!!! - совершенно неожиданно для себя выпаливаю в ответ…

- Забавно, мне героиня Тэффи тож в голову сразу пришла… Ладно, двигаем дальше.

Люк на крышу заперт на пустячный замок. Гном Геннадий Петрович сносит его одним щелчком чудовищной мощи кусачек. Откидываем люк, ждем у моря погоды. Первым на крышу вылезает Дима. Отсутствует минуту, потом видим его физиономию в просвете люка.

- Чисто.

Лезем по очереди. Крыша действительно безмятежно пуста.

Добираемся до нужного люка. Даже тут на крыше - воняет газом.

- Вы отойдите вон туда и лягте ногами сюда. Береженых, знаете…

- Да ничего, мы рядом постоим.

- Мне спокойнее будет, если отвалите. Не люблю, когда ктонибудь под руку смотрит. Нервничаю.

Отходим. Правда не ложимся, хотя прекрасно понимаем, что если бахнет - то у лежачего куда больше шансов выжить. Не знаю, чего тут больше - глупой мужской гордыни, вечного «авося» или некоторой солидарности.

Надо заметить, что Геннадий Петрович крут - люк выламывается за пару минут без видимых усилий.

- Такой медвежатник пропал - задумчиво бормочет опер.

Открыв крышку, Геннадий возвращается к нам, таща на себе мешок с инструментарием.

109